Фельштинский и Чернявский в своем исследовании “Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века” (саму книгу пока не прочитал, ссылка на
пост про историю с похищением/не похищением дочери Лопухина) пишут о том, что к концу жизни Николаевский изменил свое мнение об Азефе:
"Следует отдать должное Николаевскому. Выводы о том, что Азеф не был провокатором, Николаевский под конец своей жизни сделал самостоятельно и не испугался признать неправильной свою же собственную изначальную концепцию, распространенную многотысячными тиражами на нескольких языках. Иное понимание Азефа и его места в истории российского революционного движения, с одной стороны, и в истории полицейского сыска России — с другой, пришло после того, как исследователь сумел ознакомиться и проанализировать новые источники, прежде всего воспоминания вдовы Лопухина, с которой Николаевский беседовал в эмиграции. Только теперь Николаевский осознал, что
Азеф не являлся провокатором, а был полицейским агентом, аккуратно докладывавшим Департаменту полиции подробную информацию о всех готовившихся террористических актах,
( Read more... )![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
